Со своим первым IT клиентом я почувствовал себя дома: от миротворца до IT адвоката

Материал опубликован на сайте nachasi.com

Три миротворческих миссии в Косово, где я смог спасти жизнь одному из наших бойцов, работа полицейским эдвайзером в Либерии, работа с ФБР — все это удивительным образом готовило меня к делу всей жизни — работе IT юристом. 

Для меня это история о том, что нет ничего невозможного, что всегда стоит пробовать. Надеюсь, мой рассказ кому-то прибавит веры в собственные силы, другим — поможет увидеть свой путь, а кого-то вдохновит на новые приключения и свершения.

Как я стал миротворцем в Косово

История начинается в далеком 1997 году, когда я 17-летним юношей случайно замечаю на стенде объявление о собеседовании для абитуриентов на углубленное изучение английского. Оказалось, это был отбор в спецгруппу по подготовке специалистов международной полиции. Я об этом не знал. Но именно эта заявка на углубленное изучение английского определила в дальнейшем все мое будущее.

Нас готовили лучшие специалисты страны. И тем не менее, после выпускного меня распределили следователем в обычное городское управление милиции.

Там меня все время не оставляли мысли о том, что «я же международник, должен работать в другом месте, по другим правилам». Через пару месяцев работы я нашел телефон отдела в Министерстве внутренних дел, который занимался международным сотрудничеством, и позвонил туда с настойчивым «возьмите меня». Конечно, меня «послали». Но хочется — хуже чем болит. Поэтому я делал это снова, и снова, и снова.

В какой-то момент, наверное, так достал, что мне разрешили приехать на экзамен для участия в международных программах. Не спрашивая разрешения руководства, я взял больничный и поехал в Киев, даже не зная, что за экзамен. Там оказалось, что экзамен принимает комиссия из Нью-Йорка. Потом уже узнал, что другие пытались попасть на него годами.

С перепугу на кураже сдал тот экзамен. Вернулся на работу, а через несколько месяцев в мое управление пришло письмо с подписью заместителя министра «для тех, кто прошел отбор комиссии из Нью-Йорка» Начальник «поддержал» мой выбор: «Молись, чтобы ты куда-то уехал со своей миссией. Если вернешься — сгною в тюрьме». Пути назад уже точно не было.

Ни мобильных, ни чатов в вайбере или телеграмме тогда не было — я реально не понимал, куда и на что иду, когда во второй раз ехал в Киев. Уже на тренировочной базе под Киевом узнал, что это — отбор в спецподразделение МВД в Косово (где только закончилась война) в составе миротворческой миссии ООН. И я там был нужен как переводчик.

Мой принцип 1: делать все возможное и больше.

Такой маленький — а уже командир взвода

Это история не только обо мне. Но и о том, как все у нас в Украине устроено.

Однажды на базу, где мы готовились, приехала комиссия ООН из Косово, чтобы принять боеспособность подразделения. Когда оказалось, что командиры взводов не говорят на английском, комиссия отказалась нас принимать. Потому что это реально делало невозможным взаимодействие на международном уровне.

Ситуация была ужасной. Ведь МВД к тому времени уже потратило кучу времени, денег, человеческих ресурсов на то чтобы собрать и подготовить это подразделение. К тому же, Украина должна была получать за наше участие в миссии немалые деньги.

Проблему решили довольно нетривиальным способом. Переводчиков (в том числе меня, 22-летнего) назначили командирами взводов. Однажды просто подвели к 33-м взрослым спецназовцам и сказали: ну вот, командуй.

Так мне пришлось очень быстро повзрослеть. Слава богу, я сумел выбрать, возможно, единственно правильную тактику в той ситуации. Не дуть щеки, а просто по-человечески общаться с этими большими и сильными мужчинами, защищать их перед командиром подразделения, а взамен — требовать выполнять его приказы. Где-то через полгода из Макса я стал для них Палычем — это было реальным признанием.

Мой принцип 2: не дуть щеки, а оставаться человеком.

Чем я занимался в Косово

Массовые беспорядки, террористические атаки, задержания международных преступников. Мы зачищали населенные пункты от оружия и наркотиков, охраняли сербских депутатов, обеспечивали охрану судей во время выездной сессии Гаагского трибунала в Приштине, патрулировали сербские анклавы.

А еще постепенно офицер по внешним связям и другие офицеры штаба начали привлекать меня к своей работе.

Так я научился взаимодействовать на международном уровне с военными других стран и разобрался, как устроена ООН изнутри. А это еще тот бюрократический монстр. Я занимался кадровыми вопросами и логистикой, защищал подразделение во время внутренних расследований, когда что-то «случалось» по службе (привет, первые навыки адвоката). Также отвечал за соблюдение условий Меморандума между Украиной и ООН, согласно которому Украина предоставляла наши услуги ООН, а ООН за это платила Украине.

В целом вся жизнь миссии так или иначе регулировалось этим Меморандумом и многочисленными политиками. Я должен был все их изучить и применять в пользу подразделения. Собственно, это был мой первый международный опыт юридической работы.

Как я понял, что нет ничего невозможного

Во время второй миссии в Косово, где я был уже офицером по связям, наши ребята попали в ужасную аварию. Командир подразделения был в отпуске, поэтому на место происшествия поехали начальник штаба и я. Увиденное было страшным — все 8 ребят пострадали довольно серьезно.

В украинском штабе был врач, но его умений и оборудования точно было недостаточно для реальной помощи в той ситуации. Решаем ехать к американцам — у них была самая большая база с госпиталем. В какой-то момент так случилось, что из руководства я остался один с восемью серьезно травмированными ребятами.

Конечно, въезд на базу нам сразу запретили — таковы правила. Каким-то чудом я уговорил охранников нас пропустить. Понимал, что кто-то реально может умереть, если я не смогу. Других вариантов не было.

Надо отдать должное американцам — они приняли наших людей, сделали им сложные операции, большинству буквально спасли жизнь. Хотя вообще могли и должны были нас не принимать.

Но одного из парней с черепно-мозговой травмой они не могли спасти. Посоветовали эвакуировать его в Украину, предупредив, что у нас есть 72 часа — иначе он умрет. Главный госпиталь МВД в Украине ответил: можем принять (о том, что они пришлют самолет, и речи не было), но только в рабочее время.

Занавес. Я даже некоторое время хранил это письмо. А потом выбросил — чтобы забыть это о своей стране, и позволить ей стать другой в моих глазах.

Время шло. Мой парень без сознания. В поиске вариантов случайно узнаю, что в системе ООН есть один-единственный самолет скорой помощи с дислокацией в Женеве. Также узнаю, что для стран с другими условиями Меморандума (то есть для нас это не работало) есть контракт с военным госпиталем в Вене. Попасть туда для украинца казалось нереальным. Но только на несколько секунд.

Я понял, что есть я, и есть этот парень. И больше в тот момент реально нет никого, кто сможет что-то сделать. Тогда я начал звонить и умолять разных чиновников из ООН спасти нашего бойца. Когда получил согласие, сразу даже не понял, что это оно — я верил и не верил одновременно в реальность всего происходящего.

Из Женевы прилетел самолет. В Вене парню сделали операцию. Скорее всего, он и сейчас ходит с той титановой пластиной в голове. Точно знаю, что жив и уже вышел на пенсию.

До сих пор считаю это чудом. И бывает, с ужасом думаю: а если бы это произошло во время моей первой миссии, когда я еще не знал, как устроена вся махина ООН? Вряд ли бы я тогда смог так решить этот вопрос.

Мой принцип 3: нет ничего невозможного, особенно когда на кону жизнь человека.

Жизнь вне миротворческих миссий

Моя первая миссия в Косово длилась год и 2 недели. Затем были вторая (где я смог спасти жизнь нашему бойцу) и третья миссии там. Позже — четвертая миссия в Либерии, где я был эдвайзером местной полиции. Всего 5 лет жизни в горячих точках мира.

Поскольку между миссиями миротворцы превращаются в обычных правоохранителей, я в это время работал в областном следственном управлении милиции. В коллектив опять не очень вписался: руководство не хотело, чтобы я еще куда-то ехал. Но «миротворческая болезнь», которая в нас всех сидела, неизлечимая штука.

В международных делах меня привлекало, что отношения между людьми там были совсем не такие, как в Украине. Руководители высших уровней, которые управляли международными миссиями и распоряжались миллиардами долларов, были людьми. Обычными, простыми, доступными, разумными и адекватными людьми.

В это же время в моей стране практически каждый начальничек считал себя пупом земли. Презирал подчиненных и население страны, которому должен служить. Не все, конечно. Знаю много порядочных людей и настоящих профессионалов в системе МВД. На них система держалась тогда и держится, я уверен, сейчас. Труднее всего было понимать, что где-то вне системы МВД существует нормальный адекватный способ взаимодействия между людьми, и продолжать жить в этой системе ради участия в международных миссиях.

Смотреть в одну сторону с миром можно и из Украины

После миссии в Либерии я почувствовал, что пора заканчивать. У меня уже был стаж для выхода на пенсию. Понял, что хочу работать юристом. Ведь имел хорошее образование и опыт его применения в миротворческих миссиях.

И здесь международный опыт стал для меня преимуществом и преградой одновременно. Общаясь с людьми разных культур, мировоззрений, религий, со своими ценностями, традициями, со своим отношением к жизни, к работе, к другим людям — я стал другим. У меня сформировалось какое-то космическое ощущение мира, некий здравый смысл выкристаллизовался из того опыта. И этот опыт, эти знания, как должна быть устроена жизнь, были прямо противоположным тому, что я получил и узнал в Украине.

Поэтому, когда познакомился со своим первым клиентом из IT — я наконец почувствовал себя дома. Я увидел, что в нашей стране тоже можно быть цивилизованным человеком, общаться со всем миром, жить по его правилам — и при этом вести честный, успешный бизнес.

Существует целая сфера, где ориентируются на современные европейские ценности. Где хотят сделать крутой продукт, а не кого-то обмануть. Где умеют делать настоящий бизнес, а не тот, который сидит на тендерах и пилит бюджетные средства. Здесь действительно ценят интеллект, предпринимательство и научный подход. Здесь ощущает свое достоинство каждый, и честно работают карьерные лифты.

Так 8 лет назад я стал IT юристом. В кризисном 2020-м основал компанию Tretten Lawyers, которая ориентируется в своей работе на ценности свободы, эффективности и клиентоцентричности.

Иногда я думаю, что ряд случайных событий почти магическим образом привел меня к делу всей жизни. В то же время понимаю, что эти случайности были обусловлены моим мировоззрением, характером, желанием двигаться в определенную сторону.

И сегодня, вспоминая свою жизнь, я уверен, что нет ничего невозможного для тех, кто действительно хочет. Поэтому — желайте и каждый день делайте что-то для осуществления своих желаний.
А если сомнения начнут вам мешать, вспомните мою историю обычного милиционера / переводчика / командира взвода спецназа / миротворца из Африки / адвоката / IT юриста, а в результате — предпринимателя и собственника компании.